По следам древних тавров

В широком смысле слова, гора Караул-Оба — гигантский каменный лабиринт, который необходимо обойти снаружи и внутри, чтобы охватить сознанием, как некий огромный город, в стенах которого долгое время жили местные горцы — тавры. Многовершинная гора стала для них защитой, храмом и городом одновременно.

Одним из самых чудесных мест в этом «городе», без преувеличения, является расположенная в седловине горы долина «Рай». Название вполне объяснимо: словно от сотворения мира неизменным осталось только это место, полный покой царит в нем… Как и положено «Раю», недостижимому идеалу, долина спрятана высоко в горах. Она как маленькая часть предшественника Нового Света — первозданного «Paradise», название которого в X-XIII вв. распространялось на все средневековое поселение.

Свои идеальные черты долина приобретает весной, становясь настоящим образом рая: вокруг расстилается зеленая лужайка с оранжевыми огоньками крокусов, бело-розовыми цветами иберийки крымской и голубыми звездами василька, а по краям — возвышаются деревья дикой фисташки и древовидного можжевельника. Кое-где слышны звуки кудахтанья семейства горных куропаток, которые прячут свои гнезда в густой траве прямо на земле. В конце мая – июне у них появляются птенцы, которые, немного повзрослев, всем выводком суетливо бегают по поляне.

До сих пор в долине Рая можно найти фрагменты таврской керамики, а под скальными навесами — фундаменты жилищ. Посреди долины стоит вертикально врытый в землю камень — менгир, связанный с сакральной сферой жизни древних тавров. Сохранилась винтообразная лестница из сорока ступеней, сложенная в трещине скалы недалеко от долины.

Стоянку тавров на горе Караул-Оба в 1928 и 1936 годах исследовал А. И. Полканов. Извлеченный материал датируется серединой II в. до н. э. Но также археологические раскопки зафиксировали, что поселению тавров предшествовала срубная культура эпохи бронзы, племена которой хоронили своих усопших в бревенчатых подкурганных срубах, обнаруженных в долине. Так археологи называют могилы, обложенные внутри срубом, закрытые накатом и засыпанные холмом.

Археологи очень любят связывать этнос со способом захоронений. Так, тавры хоронили своих соплеменников в своеобразных каменных ящиках, сложенных из четырех тяжелых каменных плит, закрывая их сверху пятой плитой. Такие каменные ящики служили усыпальницей не одному, а множеству умерших из одной семьи — родовые коллективные усыпальницы. В округе Судака сохранилось несколько таких «ящиков». Однако в данном случае иной способ захоронения говорит не о том, что один этнос сменяется другим, а скорее о том, что тавры — это потомки племен срубной культуры, технологические возможности которых со временем расширились.

В любом случае, Караул-Оба — памятник истории и культуры крымской земли, где люди жили неопределенно долго: в эпоху поздней бронзы (ХІІ – VІІІ вв. до н.э.) и продолжали жить в раннем железном веке (VIII – VII вв. до н.э.) — итого ±600 лет.

Историческая модель античного мира

Так или иначе, в течение продолжительного временного отрезка в стенах «Караул-Обы» жили крымские горцы тавры — древнейший исторически известный народ. Жили они замкнуто, консервативно, и все, на чем базируется сегодня общественное мнение, — это тексты древнегреческих авторов, бывших свидетелями тех или иных событий, позднее запечатлевших их в античных произведениях. Благодаря древнегреческим летописцам утверждение о том, что тавры — жестокий кровожадный народ, стало аксиомой. Но это — человеческие тексты. Сами слова, которые их составляют, насыщены человеческой сутью. И у каждого из этих слов — свой эмоциональный окрас, своя миссия. Какова была их миссия на самом деле, мы узнаем несколько позже. Пока чрезвычайно важно понять, что история — понятие гипотетическое. Реконструируя события и анализируя возможные сценарии развития, каждый ученый-историк их конструирует. Так что теоретически, в истории всегда существует выбор. 

Применяя общеизвестные факты и характеристики народов Северного Причерноморья, сконструируем историческую модель античного мира. Для начала, откроем мифологический словарь и обнаружим характеристику: «Античный мир — это период, который окутан тайнами, где реальные исторические события и выдумка переплетаются, создавая загадочную картину, о которой хочется знать больше. Мифические герои, полубоги-полулюди, монстры, титаны и оракулы…».

Итак, в окутанную тайнами эпоху на месте современного Крыма находилось древнее царство под названием Таврида. В этом царстве на протяжении тысячелетия жил народ, названный во времена легенд и сказок Древней Греции таврами, что означает «быки». Царство Таврида буквально означало «страна быков». Известно, что словом «Тавр» греки именовали горную систему в Малой Азии. По-видимому, осваивая Крым, по аналогии с Малой Азией так назвали и Крымские горы, а впоследствии — и жителей гор. Очевидно, название народа привязано к местности: тавры — живущие в горах.

В это время территория Тавриды была главным оплотом древней Скифии — самого мощного древнего государства Евразии. Преобладающим населением в Северном Причерноморье, окружающем Черное и Азовское моря, были скифы — «самое многолюдное племя в мире» — Фукидит (460 г. до н. э.). В нашем рассказе им отведено особое место в виду того, что поздние тавры смешались с численно превосходящими скифами и у древних обычно назывались «тавро-скифами» или «скифо-таврами». А спустя еще несколько столетий летописцы уже дружно молчат о таврах и называют их не иначе как «скифское племя». Из чего можно заключить, что в дальнейшем произошла их полная ассимиляция (смешение), на уровне генетическом, фенотипическом, и культурном — и возник единый народ — скифы.

В стихотворении «Скифы» Блока — «Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы // Попробуйте сразитесь с нами!» — передается образ скифов, устойчиво запечатленный в историографии. «Да, скифы мы, да, азиаты мы с раскосыми и жадными очами…» — однако описание внешних данных, созданное Александром Блоком, не отвечает действительности. Никаких раскосых глаз и иных монголоидных черт у скифов не было. Они типичные европеоиды среднего роста и крепкого телосложения. «Скифы были грозными соперниками»; «народ сильный, народ, языка которого ты не знаешь и не будешь понимать, что он говорит. Колчан его — как открытый гроб; все они люди храбрые. И съедят они жатву твою и хлеб твой; съедят сыновей и дочерей твоих… разрушат мечом укрепленные города твои…» — написано в библейской книге пророка Иеремии. «Отец истории» — Геродот — описывает героическую победоносную войну этого народа против огромных полчищ персидского царя Дария I в 512 г. до н. э. Важную роль в победе над персами, которые хотели поработить скифские земли, сыграли и скифы, проживавшие в Крыму. Геродот отмечает, что скифы делились на несколько племен. Населявшее же полуостров племя именовалось «царскими скифами». Геродот дает им следующую характеристику: «...самое доблестное и наиболее многочисленное скифское племя. Эти скифы считают прочих скифов себе подвластными». Таврида была местом сосредоточения скифских царей и воинской аристократии, ее мозговым центром.

Пожалуй, самую любопытную запись, об «осаде Константинополя скифами, кои суть русские», оставил грузинский летописец. В тексте имеется прямое указание на то, что «осаждавшие в 626 г. Константинополь скифы были русские — полчища славян, государь которых назывался хаканом».

О происхождении этого супер-этноса, занимающего почти всю Евразию с незапамятных времен, известно немногое. Античные авторы упоминают «первочеловека» Таргитая, сына Зевса и дочери реки Борисфена (Днепра), прародителя всех скифов. И Геракла, сотворившего от связи с местной змееногой богиней, жившей в устье Днепра (Гилее), трех сыновей — Скифа, Агафирса и Гелона. 

Ученые в вопросе происхождения скифов едины лишь в одном: они являются выходцами из многочисленных ираноязычных степных кочевников Евразии. А вот относительно территории, откуда появился этот народ, есть две основные версии. Геродот и его сторонники считают, что скифы пришли из азиатского Востока. Оппоненты этой теории полагают, что родиной этого грозного народа является Северное Причерноморье. В любом случае, уже в VII в. до н. э. скифы жили в Крыму.

Скифами их назвали греки и вавилоняне; ассирийцы именовали этот народ ишкуза, а вот сами себя они звали сколотами. И далее выясняется, что греческий этноним «скифы» относится только к одному из племен этого многочисленного народа. Таким же греческим является этноним «царские скифы». А как же они себя называли? Об этом Геродот молчит. Итак, вопрос названия народа Северного Причерноморья зависает в воздухе в виде огромного знака вопроса!

О чем говорят генетические исследования?

Ученые провели анатомический анализ группы черепов из различных могильников Северного Причерноморья с теми, которые нашли в Центральной Азии и в лесостепной полосе между Днепром и Уралом. Последние также относятся к популяциям позднебронзового века. Целью было узнать, какова же теория происхождения скифов верна: либо они мигрировали из Азии, либо из европейской части России. Антропологи обращали внимание на вариации из дополнительных и непостоянных отверстий, швов, отростков и других признаков, которые могут быть обусловлены наследственностью и служить характеристикой генофонда. В результате анализа обе версии оказались частично справедливы, поскольку генофонд скифов, скорее всего, сформировался на основе местных племен с небольшим участием народов, мигрировавших из русской лесостепи и Средней Азии («Аргументы недели» за 3 марта 2017: http://argumenti.ru/science/2017/03/524734).

Для средиземноморского, так называемого цивилизованного мира скифы были классическими варварами. Но что такое варвары, или что такое цивилизация? Все это — размытые понятия. Слово варвар, с древнегреческого — иноземный, т. е. варвары — это люди, говорившие на неизвестном для греков языке, чуждые их культуре. Но со временем смысл этого слова был искажен до синонима слову «дикарь». Однако, исходя из вполне развитых образцов материальной культуры — великолепных изделий скифского золота, обнаруженных в Северном Причерноморье, становится понятно, что скифы далеко не дикари, как нам их представляют античные авторы.

Известный российский скифолог А. Ю. Алексеев пишет: «Скифы, этот азиатский по происхождению, но ставший европейским народ, оказывали на протяжении нескольких столетий значительное воздействие на культуру и историю своих близких и дальних соседей. Они оказались первыми в длинной цепочке известных нам кочевых племен, которые с периодичностью в 200–400 лет накатывались волнами по Великому степному коридору в Европу. Тем не менее, культура скифов не имеет, пожалуй, равных себе среди степных культур всех эпох ни по присущей ей яркой самобытности, ни по произведенному ею резонансу».

Кем же были тавры?

Тавры — это древний аборигенный народ Крыма, корни которого уходят в глубину крымской истории.

Этногенез этого народа неизвестен, но установлено, что эти аборигены Крыма имели индо-арийское происхождение. Сохранилось несколько слов на таврском наречии: например, имя верховного божества тавров — «Дева» — является чистым санскритом (один из древнеиндийских языков, получивших распространение в Северной Индии с середины 1-го тысячелетия до н.э.), в переводе означает «богиня»; античное название города Феодосия — на таврском наречии, «Ардабда» — означает «семибожный». Значит ли это, что тавры были славяно-арийцами? Если да, то как появился этот загадочный этнос индоевропейской языковой семьи? Ведь, его корни восходят к единому праиндоевропейскому языку, носители которого жили, вероятно, порядка 5-6 тыс. лет назад. Существует несколько гипотез.

 Начало начал

Лингвисты утверждают, что индоевропейский «праязык» разделяется на индоарийскую и индоиранскую ветви. Причем вторая из них, младшая, — это скифы и сарматы. Но также, в это время, в Северном Причерноморье находились изолированные островки носителей индоарийских языков: сохранившиеся индийские народности — синды — на Кубани (от них пошло и название Индии), меоты — в приазовье, и тарвы, оттесненные в Горный Крым. Таким образом, Тавры — отдельный этнос, который сложился на полуострове до появления здесь скифов и является одной из ранних форм индоиранского языка. 

Для того, чтобы понять откуда носители индоарийских и индоиранских языков появились в Крыму и Северном Причерноморье, необходимо выяснить, как возник индоевропейский «праязык» до его распада в 3-ем тысячелетии до н.э.

По этому поводу Григоренко А. М. в своем труде «Откуда пришли славяне» высказал мнение: на картах последнего оледенения, которое произошло 10-12 тысяч лет назад в Голоцене, видно, что в конце великого оледенения ледник покрывал весь северо-восток Европы. Южная часть Европы имела сухопутные переходы из Африки. Черное, Каспийское и Аральское моря образовывали одно большое море. В связи с потеплением ледник начал таять. В низких широтах, от Пиренеев до Аральского моря, возникла сравнительно теплая зона, обеспеченная водой. Буйный растительный покров. Травы и леса. Обилие животных. Люди из Африки начали мигрировать на юг Европы, смешиваясь с автохтонными потомками кроманьонцев, формируя основу протосредиземноморского и западноевропейского этноса.  Процесс миграций из ближнего и среднего востока в область Черноморско-Аральского бассейна произошел около четырех тысяч лет назад. Там возник первичный протоарийский этнос. На месте Берингова пролива, который разъединяет в настоящий момент Чукотку с Аляской, образовался перешеек шириной до тысячи километров. Он соединил Азию с Северной Америкой. Именно этим путем люди перешли в Южную Америку и освоили на севере будущую тундру. Через Урал (у Аральского моря) они продвигались по северу Европы в сторону Скандинавии. Так в те седые времена возникли истоки трех европейских этнических комплексов — финно-угров, ариев и средиземноморского типа. Ледник отступал постепенно, оставляя после себя голую землю. Уровень океана поднимался и около восьми тысяч лет назад береговая линия Средиземного моря приобрела вид, близкий к современному. Поступление воды с таявшего ледника в бассейн Черного и Аральского морей прекратился, и образовались три отдельных моря: Черное, Каспийское, Аральское. Тем не менее, природно-климатическая зона Аральского моря была теплой, было достаточно влаги. Природа содействовала как земледелию, так и животноводству. Именно там поселились племена со среднего востока. Это были древние арийцы. Другая их ветвь остановилась на северном Кавказе, откуда они расселились по прилегающим территориям и далее по Причерноморью, вплоть до Карпат и Балкан. Далее климат стал более засушливым. Плодородие почв упало, чему способствовали и сами люди. Кочевое животноводство приобрело большее значение, чем земледелие. Арии начали мигрировать в разные стороны, тем более что природные условия в Европе становились все благоприятнее. К тому времени были приручены лошади, изобретены повозки, и миграция на большие расстояния стала удобнее и быстрее. Арии пришли в западные районы Китая, Индию. Вернулись они и на Иранское нагорье с Ближним востоком. И, конечно, в Европу. Учитывая, что население мест, кроме Европы, уже тогда было достаточно плотным, Арии в основном ассимилировались, принеся свою культуру и язык. Так возник Индо-Европейский языковый пласт. Территорией, где проходил миграционный поток, было пространство от Аральского моря до Северного Причерноморья, откуда Арии проникли на Крымский полуостров.

Знали Арии и грамоту. Как известно, это они принесли Веды в Индию. На земле Индии арийские Веды хорошо сохранились, став индийскими. Поэтому тем, кто хочет осознать философское понимание Мира Ариев и предков славян, достаточно глубоко изучить Веды Индии, дополнив их фольклором славян и очистив от вековых наслоений. Это и будут Веды Ариев.

К концу третьего тысячелетия до нашей эры общеарийское единство распадается. В настоящее время существует большое разнообразие генотипов и фенотипов арийско-славянского этноса, но культура у них близкая и общая — арийско-славянская. 

В Крыму и Причерноморье древние Арии стали Киммерийцами, Таврами, а затем и Скифами (Сколотами). Отсюда вывод: тавры, осевшие в Крыму с незапамятных времен, — прямые потомки индоариев, а место их расселения — Крымский полуостров и Северное Причерноморье — родина родственных народов — горцев тавров и скифов, которые по сути и есть русские («…кое суть русские»). Ведь если проанализировать карты, видно, что скифы занимали ту же территорию, что и славяне. 

Мы — те, об ком шептали в старину,

С невольной дрожью, эллинские мифы:

Народ, взлюбивший буйство и войну,

Сыны Геракла и Эхидны, — скифы.

А. Я. Брюсов, 1916 год

 Античные авторы о таврах

Среди документов, проливающих свет на жизнь тавров, особое место занимают работы античных авторов — Геродота, Еврипида, Овидия и Гомера. Заметьте, сведения перечисленных авторов — это единственный материал, который мы имеем как исходный, и принадлежит он оппонирующим местным народам — грекам. 

Впервые о таврах как о древнем диком народе Крыма сообщает Геродот Галикарнасский, посетивший Северное Причерноморье в 469 г. до н. э.. Он пишет: «…Обращенную к морю страну, гористую и выступающую к Понту, населяет племя тавров до полуострова, называемого Скалистым (ныне Херсонес); этот полуостров выдается в море, обращенное в сторону восточного ветра… Далее от Таврики выше тавров и в области, обращенной к восточному морю, живут уже скифы к западу от Боспора Киммерийского (ныне Керчь) и от Меотийского озера (ныне Азовское море) до реки Танаис (ныне р. Дон), которая впадает в отдаленный угол этого озера. Подобно Аттике две четверти границ скифской земли (на юге и на востоке) окружены морем. Тавры живут в части Скифии, соответствующей Аттической земле…».

Геродот также повествует о диких обычаях тавров: «они приносят в жертву Деве потерпевших кораблекрушение и тех эллинов, которых они захватят, выйдя в море. Таким образом, совершив предварительные обряды, они ударяют их дубинкой по голове. Каждый, отрубив пленному голову, несет ее к себе в дом, затем, посадив на длинный кол, ставит ее, высоко поднятую над домом, чаще всего над дымоходом. Они утверждают, что это возвышаются стражи всего дома. Живут же тавры награбленной добычей и войной» (Геродот, кн. IV, 99, 103).

Причем, по его словам, сами тавры божество, которому приносят жертвы, называют Девой, а жрицу — Ифигенией, дочерью Агамемнона. Святилище этой Девы находится на гористом таврическом побережье без указания конкретной местности.

Конечно, подобные обычаи у цивилизованного человека вызывают шок. Но, если вспомнить, обряды человеческих жертвоприношений у древних славян, германцев, викингов, инков и многих других древних народов, где убивали своих же юношей и девушек, становится понятно, что способ умерщвления был достаточно гуманным для тех суровых времен: в качестве жертвы тавры брали не своих соплеменников, а ограничивались лишь казнью пленных греков, коих считали своими заклятыми врагами. При этом, их не только не подвергали каким-нибудь особо изощренным пыткам, а, наоборот, перед смертью оглушали, чтобы обреченные не чувствовали боли.

Другой римский поэт Овидий в письме на родину из Понта (Крыма), куда он был отправлен в ссылку сообщает со слов старого тавра подробнейшее описание храма, где тавры совершали культовые жертвоприношения: «Есть в Скифии местность, которую мои предки называли Тавридою. Я родился в этой стране и не гнушаюсь своей родины; там живет племя, которое чтит родственную Фебе богиню. Еще и ныне стоит там храм, к нему четырежды десять ступеней ведут… Женщина правит обряд, не знавшая факелов брачных. Должен был каждый пришелец пасть под девичьим ножом…».

Как видно, поэт однозначно говорит о существовании храма, он передает и некоторые детали: называет точное число ступеней, и, в целом, его описание имеет очень достоверный вид. Не может не заинтересовать фраза о неизбежном уничтожении всех пришельцев. Отчего, спрашивается, такая ярко выраженная нелюбовь тавров к иноземцам, раз они взяли себе за правило выставлять их головы на шестах? Не от того ли, что греки-иноземцы оккупировали землю тавров и строили на ней многочисленные города-полисы? Не в назидание ли иным, чтобы прекратить массовую волну миграции? 

Один из авторов, Эврипид (480 г. до н.э. – 406 г. до н.э.), в своей драме «Ифигения в Тавриде» также рассказывает, что жрицей в земле тавров была девушка отнесенная в Тавриду, чтобы руководить кровавым почитанием богини, а жертвами — мужчины, обычно иностранцы, выброшенные на берег после кораблекрушений. Устами главной героини сюжета Эврипид говорит следующее:

«Сквозь блеск эфирный к берегам

Тавриды унесена я

В этой стране над варварами,

Варвар сам, царит Фоант…

Он в этом храме жрицею меня

Поставил Артемиды, с той поры

Обряды здесь в усладу ей веду…

Печальный труд… из старины обычай

Меж таврами ведется и теперь:

Коль эллин здесь появится однажды

Его готовить в жертву богине я должна».

Согласно древнегреческим мифам, Ифигения была невестой знаменитого Ахилла и дочерью царя Микен Агамемнона, предводителя похода на Трою. Легенда гласит, что разгневанная на Агамемнона богиня Артемида задержала в гавани Авлиде спешившую к Трое флотилию греков. Она требовала дань — жизнь дочери Агамемнона. Тот вынужден был согласиться на эту жертву. По приказу отца Ифигения прибыла в Авлиду, но Артемида внезапно смилостивилась, и обреченная на смерть девушка была в самый последний момент заменена прямо на алтаре священной ланью. Лань была принесена в жертву. Сама же Ифигения была чудесным образом перенесена в Тавриду и стала жить среди тавров. По воле богини Ифигения должна была исполнять страшный обряд — приносить в жертву Артемиде всех, кто оказывался в плену у тавров. Спасенная от смерти, она должна была убивать чужаков.

Много позже победоносного для греков окончания Троянской войны, сын Агамемнона Орест якобы по велению бога Аполлона отправился в Тавриду со своим неразлучным другом Пиладом, чтобы выкрасть из храма Девы знаменитую статую богини. Однако у берегов Понта (словом Понт в античные времена греки называли Черное море) они были схвачены местными жителями — таврами. От верной смерти их спасла Ифигения, узнав, что Орест — ее брат, которого она последний раз видела еще ребенком. Вместе им удалось бежать из храма Тавриды и вернуться на родину в Грецию.

Как видно из всего вышеизложенного, о кровавых расправах тавров над мореплавателями вещает весь древнегреческий эпос наряду с историками. Но заметьте: в сюжете древнегреческого мифа «Ифигения в Авлиде» вполне спокойно дается описание жертвоприношения уже знакомой нам Ифигении, совершенное ее отцом, царем Агамемноном, ради удовлетворения честолюбивой Артемиды. Обратите внимание, что его совершали не «дикие» тавры, а вполне «цивилизованные» греки. Отсюда мы можем сделать вывод, что ничего необычного в человеческом жертвоприношении для тех времен не было! 

Теперь посмотрим на следующую часть знаменитой трагедии Еврипида — «Ифигения в Тавриде». Здесь все началось с того, что аргосский царь Агамемнон был убит своей женой. Затем, мстя за отца, его сын Орест убивает мать. Казалось, какое отношение имеет эта драматическая семейная история к таврам? Оказывается, самое непосредственное! В искупление греха Орест по велению Аполлона почему-то должен был привезти в Грецию из святилища тавров их священную статую, то есть, совершить тот же пиратский набег, в которых бесчисленное множество раз обвинялись тавры. В это время, Троя уже не преграждала путь в пределы Эвксинского Понта, и за добычей сюда ринулись многие. Увы, Оресту не повезло. Местные пастухи заметили захватчиков и даже взяли Ореста и его друга Пилада в плен. Причем если греки были при полном вооружении, то у пастухов никакого оружия не было. Скорее всего, мечи из рук пришельцев пастухи выбили обыкновенными камнями! Это ли не свидетельство доблести тавров? Затем, согласно мифу, пленники увидели Ифигению. Та узнала своего брата Ореста и помогла пленникам бежать, присоединившись к ним. Если верить мифу, то Ифигению отослала в Тавриду богиня Артемида. Тавры же ее не только приютили, но еще и окружили всеми возможными почестями. Если же отбросить весь сказочно-божественный ореол, то получается, что пленным грекам помогла бежать их соотечественница, которая не только жила среди тавров (по одной из версий, целых восемнадцать лет), но еще и пользовались среди них значительным почетом.

Разумеется, в каждом из мифов есть большая доля вымысла, но в них присутствует и фактическое здравое начало. Так, в примечаниях к «Ифигении в Тавриде» указывается, что в Греции, в Аттике, долгое время сохранялась могила Ифигении и доставленная из Тавриды священная деревянная статуя тавров. А в городе Враврона, к востоку от Афин, и поныне существуют остатки развалин храма Артемиды, где по возвращении из Тавриды Ифигения служила жрицей до конца своей жизни.

Теперь зададимся вопросом: какой народ смирится и простит грабеж своей самой дорогой святыни, причем грабеж, для которого не было, казалось бы, совершенно никакого повода?

По-видимому, после этого началась многовековая борьба тавров с греками. История оставила нам свидетельства судеб эллинов, попавших в плен к таврам, но нигде нет, увы, упоминаний о том, что ожидало попавших в плен к грекам тавров. Думается, их судьба была не менее трагичной.

К слову сказать, тавры отчаянно сражались не только с греками, но и со всеми другими захватчиками. Например, в 45 году н.э. они уничтожили римскую эскадру. Тацит пишет: «…Счастье нам изменило: некоторые из судов были отнесены к берегам тавров и захвачены варварами, причем были убиты начальник когорты и большинство людей вспомогательного отряда!». Так в отчаянной борьбе из века в век защищал свою землю немногочисленный, но свободолюбивый народ, ведь крымская земля была вожделенна для завоевателей всех времен.

Сегодня историки считают, что тавры поздней поры создавали укрепления в горах. Наряду с горными крепостями тавры имели пристани в бухтах, из которых выходили на свои пиратские вылазки. Возможно, такие события повлияли на появление предания о пиратах-разбойниках, орудовавших в одной из бухт Нового Света, которая по сей день так и называется — Разбойничья.

Древнегреческий историк и географ Арриан пишет о многих портах «скифо-тавров». Расположены они всегда на выступающих в море высоких мысах, откуда и делались внезапные налеты на проходившие мимо торговые суда. Видимо, они были тоже заселены значительными по-военному организованными коллективами.

Древние лоции — периплы — даже называют некоторые из них гаванями. Одна существует и близ Караул-Обы — гавань Афинеон или гавань скифо-тавров. Античная крепость в руинах возвышается на западном отроге Караул-Обы над семидесятиметровым обрывом и хорошо видна с моря. Установлено, что крепость была построена в I в. до н.э., прослужила около 60 лет и была внезапно покинута гарнизоном. В крепости при использованной площади 2,5 тыс. м² могли базироваться отряды тавро-скифов численностью воинского состава до 100 человек.

Арриан, совершивший плавание по Понту в 134 г. н. э., пишет: «до опустевшего города Афинеона это был древний // ионический город, колония милетцев». Теперь становится понятным, откуда у порта скифо-тавров появилось греческое название в честь греческой богини Афины-Парфенос, покровительницы города Афины. Афина Парфенос — значит Дева. Парфенон означает «дом Парфенос». Афинеон — «дом Девы». Но, пока оставим это без комментариев.

Исходя из археологической датировки, возведение крепости приходится на годы правления императора Асандра (47–17 гг. до н. э.), уделявшего большое внимание укреплению границ своей державы. В связи с чем, крепость получила название в его честь. Археологи предполагают, что укрепление могло быть построено как западный форпост Боспорского царства для контроля за населявшими окрестности таврами и обеспечения безопасности греческих кораблей, следующих по маршруту Боспор — Херсонес в условиях каботажного плавания. 

Однако в сочинении географа Скимна Хиосского, который описывал крымское побережье еще за 100 лет до Р. Х., сказано, что уже тогда им владели скифы. Также автор добавлял, что «скифы владели всей округой от Афинеона до Китея (античное городище, находящееся на западном берегу Керченского пролива)».

134 года после P. X. Флавий Ариан говорил уже о «пустынном порте тавро-скифов», т. е. в течении века крепость была заброшена, что и совпадает с установленными датировками о строительстве крепости и моментом, когда она была покинута ее жителями. Значит, есть все основания считать античную крепость на западном отроге Караул-Оба тем самым Афинеоном — местообитанием мужественных и храбрых варваров.

Примером военного потенциала тавров может послужить один из величайших героев Троянской войны — Ахилл. Оставим в стороне вопрос, кем был Ахилл, откуда он родом. Ограничимся лишь тем, что еще знаменитый византийский летописец Лев Диакон прямо именовал Ахилла тавро-скифом, то есть, по существу — тавром! А при Овидии (I век до н.э. – I век н.э.) Северное Причерноморье и Крым имели вполне официальное наименование — Ахиллова земля. Зная о его военных подвигах, о том, как он был физически развит (понятие «быстроногий Ахилл» стало нарицательным), какой обладал громадной силой (один поднимал еловое бревно, служившее запором городских ворот, в то время как ахеяне могли это сделать лишь втроем) можно представить, какую военную мощь представляли тавро-скифы, а также понять причину неприязни «меднобронных гоплитов» к таврам.

Между прочим, Святослава, отца крестителя Киевской Руси Владимира, византийцы называли повелителем царства тавро-скифов, а его сына Владимира — северным варваром. «Владимир, — писал Гиббон, — потребовал руку дочери римского народа (принцессы Анны, сестры византийского императора), и его требование было удовлетворено благодаря угрозе войны, обещанию обращения в христианство и предложению мощной поддержки против домашних восстаний». После чего, в 988 году русского князя Владимира, как известно, крестили в Херсонесе.

Факт, что в древнегреческой мифологии таврам (пусть и с самой негативной точки зрения) отведено весьма много места, говорит о том, что война греков с таврами за проникновение в Тавриду и закрепление на ее берегах была долгой и очень упорной, причем успех был не всегда на стороне греков.

Ныне память о маленьком, но гордом народе осталась лишь в названии «Таврида» да на страницах древних летописей, которые при глубоком рассмотрении весьма далеки от действительности. Их целью является поддержание мнения о наших предках, как о неком полудиком, страшном и жестоком народе. Но, думается, что тавры достойны лучшей памяти, чем та, которую оставили нам их извечные враги.

 Культ богини Девы — Артемиды в Херсонесе Таврическом

Известно, что древние греки с уважением относились к богам-покровителям различных местностей, которые они завоевывали и осваивали. Считается, что по этой причине Артемида стала главной богиней Херсонеса Таврического в Крыму: она ближе других по духу соответствовала Великой таврской Деве.

Возможно, стремясь заручиться поддержкой более древнего местного божества, покровительствующего таврам, и получить воинскую непобедимость, греки восприняли и впитали культ Девы как проверенную систему воспитания и инициации воина. Херсонеситы включили Деву как покровительницу Понта в свой пантеон богов. Это подтверждает мраморный блок с высеченной на нем клятвой верности Херсонесской республике: «Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, великой Девою, Богами и богинями и героями олимпийскими, которые поддерживают этот город и страну». Ее должен был дать каждый гражданин, достигнувший совершеннолетия. Как видно, по своей значимости Дева стоит как бы особняком сразу же за главенствующим громовержцем Зевсом, землей Геей и солнцем Гелиосом, опережая всех остальных богов пантеона.

Храм и алтарь Девы херсонеситы установили на центральной городской площади — агоре. Это была главная святыня города. Богиня Дева была объявлена небесной царицей Херсонеса, и горожане даже вели летоисчисление по годам ее царствования. В честь Девы устраивались и особые праздники — Парфении. Сохранившиеся надписи тех времен гласят: «…Так постановлено Советом и Народом в царствование Девы…», «…Приложили печати в первом ряду: богиня царица Дева…». Изображение Девы эллины чеканили на монетах. Верховная таврская богиня стала наиболее любимой и почитаемой в Херсонесе.

Бывало, что за Деву вспыхивали настоящие сражения. Так случилось, когда большая религиозная процессия горожан вышла далеко за стены Херсонеса, неся статую Девы. Вдруг на процессию напали сидевшие в засаде тавры. Для чего? Скорее всего, с целью овладеть статуей богини, которую, как мы помним из легенды, из таврского храма когда-то выкрали сами греки — Орест и Пилат. Нападение удалось как-то отбить. Естественно, одержанная победа была тут же приписана Деве, после чего ее стали изображать в короне в виде башни.

Изображение богини Девы, Артемиды, в короне в виде башни на серебряной монете, отчеканенной в Херсонесе Таврическом в 3 в до н. э. На обратной стороне монеты изображена лань — священное животное Артемиды.

История поисков храма богини Девы

Как видно, культ Девы стал всеобщим для народов, проживавших на берегах Понта. Некий античный храм Девы упоминается в нескольких источниках древних географов, и место его расположения по-прежнему остается предметом всеобщих споров. До наших дней дошли весьма краткие фрагменты текста, повествующие об этом.

Географ Страбон (29 лет после Р.Х.) писал: «… перед городом на расстоянии 100 стадиев (около 17 км — прим.авт.) находится мыс, называемый Парфением, имеющий храм божества и его статую. Между городом и мысом есть три гавани; затем следует древний Херсонес, лежащий в развалинах». Сторонники одной точки зрения полагают, что «отец географии», очень точный в определении расстояний, имел в виду мыс Фиолент. Сторонники другой — что речь идет о самом мысе Херсонес и древнем городом, расположенном в 3 км к юго-востоку на Маячном полуострове.

Плиний и Птолемей (211 лет после Р.Х.) также пишут о мысе Парфений, но, как объясняет Дюбуа де Монпере, они это заимствовали у Страбона, ранее описавшего древности полуострова.

Скимн Хиосский (100 лет до Р.Х.) назвал местом высадки Ифигении после ее исчезновения из Авлиды Партенит у подножия Криуметопона (Аю-Даг), где тавры приносили жертвы своей богине. В подтверждение версии Скимна Хиосского название поселка Партенит у подножья горы Аю-Даг существует с античных времен и переводится как «нетронутый, девственный, чистый» (от греч. парфенос — дева). Здесь же античные авторы помещали «город тавров» — Тавроном, а стены древнего укрепления на вершине горы Аю-Даг признали античными.

Археологическая наука легендарным святилищем Артемиды признала остатки укреплений в районе мыса Фиолент. Этой версии добавляют значимости строки А. С. Пушкина, побывавшего в этих местах в 1820 году: «К чему холодные сомненья? Я верю: здесь был грозный храм, где крови жаждущим богам дымились жертвоприношенья…». В память об этом мифе две скалы на Фиоленте носят названия Орест и Пилад.

Неподалеку от поселка Береговое, расположенного на Южном берегу Крыма, существует скала с именем Ифигения, названная в честь главной героини античного мифа.

Как мы выяснили, домом Девы мог быть древний Афинеон расположенный, именно как описывал Геродот, «на высокой скале над морем».

Однако отметим, что еще в 1843 году швейцарский путешественник и исследователь Фредерик Дюбуа де Монпере по настоящему поводу сказал следующее: «существовало несколько храмов девственного божества на Таврическом побережье, поскольку поклонявшиеся богине тавры жили по всему горному Крыму, и теперь утверждать, где конкретно он находился, мы не можем». В частности, в районе современного Судака и Нового Света тавры жили несколькими компактными группами, и вполне вероятно, что здесь также был расположен их храм.

Главный критерий, отличающий это место от всех других позиций на полуострове, — винтовая каменная лестница, сложенная из сорока ступеней в трещине скалы, упоминаемая в «Письмах с Понта» римским поэтом Овидием, со слов старого тавра.

Древняя лестница из сорока ступеней, следующих одна за другой, ведет круто вверх, в глубокую, узкую расщелину в которую никогда не проникают прямые солнечные лучи. Там всегда сумрачно и прохладно. Красота увитого плющом ущелья первозданна, под стать его романтическому названию — Адамово Ложе. Сколько тайн хранит это глубокое каменное ущелье! Сколько удивительных и невероятных историй могли бы рассказать его стены! Увы, вечные камни немы. Местные краеведы полагают, что в этом скрытом самой природой месте мог располагаться один из храмов Девы. Пройдя сквозь ущелье Адамово Ложе выходишь к расположенной «на высокой скале над морем» поляне, внешне напоминающей алтарь архаичного типа. Рядом с поляной в юго-западном направлении — обрыв, куда, как повествует Геродот, могли сбрасываться тела жертв. Вблизи поляны, в глубокой теснине скал, находится вход в другое ущелье, названное по аналогии с предыдущим — Евино Ложе. Таким образом, рядом с вершиной горы Караул-Оба существует два сообщающихся между собой «центральной» поляной ущелья, которые своим триединством напоминают о ритуальном значении. Выходит, если верить преданию, во II веке до нашей эры Караул-Оба была священным для местных народов местом, где проводились культовые обряды во имя Чистой Девы.

Архаический культ лунной богини Девы

Споры, вероятно, будут продолжаться, но эта версия похожа на мифы других древних народов. В основном, в связи с наличием священных сорока ступеней тавров — пути к богине, двух долин — Ада и Рая, символизирующих гармонию двойственности. Древние народы символически изображали этот основной принцип мироустройства солярным знаком в виде двойной спирали в процессе разворачивания с переходом в свертывание.

Это основа закона сохранения энергии внутри пространства — как самоорганизация и симметрия в системе. Места элементарного перехода (нулевая точка, или точка бифуркации) отмечались древним специально обработанным и глубоко вкопанным в землю камнем — менгиром. 

Следовательно, архаический культ Великой Богини не произвольное создание народной фантазии. Он таит в себе глубокое понимание древних процессов мироздания и гармонии во вселенной, как в целостной завершенной системе.

Богиня выражалась в двух образах, в которых она являлась своим почитателям — Благом и Гневном. Рождение и смерть, как две стороны одного потока, принадлежали к ее полю деятельности. Поэтому жертвоприношение (смерть) служило залогом возрождения новой жизни, а значит — обилия скота и растительности. 

Культ (Чистой) Девы как покровительницы всего Понта (побережье Черного моря) был широко распространен не только на берегах Тавриды, но и далеко за его пределами.

Ближайшая аналогия существует в Индии. Как раз это будет продолжением лингвистической темы: мы уже писали о том, что язык тавров признан близкой к санскриту северопричерноморской ветвью индоарийского языка. Вслед за общностью языка следует общность понятий, представлений. В северной Индии, в Раджастане, мы находим «мать горы» — Амба-мата. Здесь она является покровительницей и хранительницей мальчиков — будущих воинов. Ее алтарь венчает почти все возвышенности в Маваре, сердце Раджастана. Она увенчана полумесяцем и считается покровительницей всех укрепленных мест, как правило расположенных на скалистых вершинах. Не напоминает ли это таврические мифы о лунной богине Деве, матери всего сущего, источник силы которой находится высоко в горах? Змееногую богиню мы находим и у родственных таврам — синдов и меотов которые чтили Великую Мать. Параллелизм образов существует и с мифом Обских угров о богине-матери. Она хозяйка горы или живет в горе, где хранит души нерожденных младенцев. Анализируя этот миф, петербургский археолог В. В. Напольских пишет, что гора неявно отождествляется с самой богиней, а пещера — с материнским лоном. Связанная с землей, горой, пещерой, богиня-мать дает жизнь не только людям, но и зверям, птицам. Это архаичный повсеместно распространенный образ владычицы людей, зверей и птиц — всего живого — можно трактовать как поклонение природе и всем ее силам в лице матери-земли. Так или иначе, это метафоры рождающего лона природы.

Теплая гора

Сквозь трещины известковых монолитов великой таврской горы в холодное время года идет поток тепла, словно внутри горы топится камин. Но откуда источник тепла высоко в горах? Это удивительное свойство горы еще не изучено. Возможно, геотермальное излучение связано с глубокими трещинами в коре под массивом. Правда, эта гипотеза имеет характер только логического объяснения и не поддается проверке, но объясняет выбор этого скального массива для жизни древними крымскими горцами. Открытым остается вопрос водоснабжения поселения, так как вблизи нет ни единого источника пресной воды. Главной причиной выбора таврами места жительства стали естественные ущелья и гроты в скалах, обеспечивающие убежище и согревающие в холода.

Символический обычай

 Горные жители были столь подозрительны, что на вершине горы устроили наблюдательный пункт. Круглые сутки дежурили в карауле местные горцы и в случае приближения неприятеля разжигали сигнальные костры. Следствием этого древнего обычая является название вершины — Караул-Оба — караульная, сторожевая вершина. Этот символический обычай, описанный античными авторами, подтвердило археологическое обследование вершины: археологи обнаружили в породе подтески, характер которых позволяет допустить здесь размещение сторожевой башни в античные времена. Под второй частью названия — «Оба» — подразумевается гора или вершина. Но особенность топонима «Оба» состоит в том, что это слово выражает смысл множества вершин, а не одной вершины как, например, «Кая». Высота самой высокой из них — 341.9 м. над уровнем моря. Знаменитый Пик Космоса — 255 м. над уровнем моря.

Спуск в долину «Ада»

После покорения Пика Космоса начинается спуск в замкнутый и дикий Ад. По пути путешественников ждет экзотическая лестница из корней можжевельника, стелющихся прямо поверх скалы. Здесь, на спуске к долине, можно посетить еще один разафишированный экскурсионный объект — выбитое в скале Кресло Голицына, откуда открывается прекрасный вид на уходящую вдаль линию морского побережья. В свое время князь Голицын, один из последних владельцев имения «Новый Свет», наняв людей, обустроил пешеходную тропу в соседнее с запада селение Кутлак (ныне с. Веселое). Также он укрепил древние кладки лестниц тавров и выдолбил сидение для вящего удобства. Уж больно любил эти места основатель отечественного шампанского.

 В долине «Ада»

Недаром говорят, что все познается в сравнении: спустившись к подножию горы, становится понятно, откуда появились названия «Рай» и «Ад»:  долина «Ада» по-своему симпатична, но при этом «пуста». В ней не чувствуется такой энергетической наполненности пространства какая существует в долине «Рая». 

Оказавшись у подножия наружных склонов массива, наблюдаешь сотню метров отвесного склона прямо над головой. Отсюда Караул-Обу можно принять за большую крепость с прочными известковыми стенами и башнями. В основании скалы предстает реалистичная картина морского дна. Будто специально созданная декорация для обучения студентов геологических факультетов: окаменелые веточки кораллов, раковины моллюсков, выпуклые окружности целых коралловых кустов. Однажды здесь была найдена даже окаменелая игла морского ежа.

Жарко? Можно освежиться: из вертикальной сквозной щели веет ледяной поток воздуха, приятно обдувая лицо. Температура этой струи никогда не бывает выше 9-10 градусов. Если представить, что в этих местах когда-то могла течь своим чередом размеренная семейная жизнь, то эти трещины могли нести функцию современного холодильника. Осмотрев все это, так и хочется узнать побольше об этом племени, об их культуре жизни и быта.

Мастеровой народ

Жили тавры классическим семейным укладом: мужчина — добытчик и защитник, женщина — хранительница домашнего очага — воспитывала детей. В быту женщины использовали так называемые зернотерки: на большом твердом камне при помощи круглого булыжника растирали в муку твердые зерна и коренья. Женщины занимались изготовлением лепной посуды. Для нанесения узора на глиняные горшки, таиски, сосуды для хранения зерна использовали остро заточенные палочки или специальные штампы, а лепные орнаменты создавали резными глиняными жгутиками. Также древние жительницы Караул-Обы занимались ткацким ремеслом, а свою одежду украшали просверленными морскими раковинами. Жили тавры несколькими родовыми общинами в естественных пещерах и в сооружаемых из камня примитивных строениях. Главными занятиями тавров были охота, ловля рыбы, разведение скота и отчасти мотыжное земледелие. Для изготовления оружия, орудий труда и предметов быта они использовали кремний, медь, бронзу, свинец, а позже — железо. Свое поселение тавры защищали: на стоянке были обнаружены ядра для метания из пращи.

Нормы морали и справедливости

Впечатляют воинские обряды тавров, описанные военным историком Полненом: «вступая в бой, тавры перекапывают дороги в тылу, сделав их непроходимыми; делают они это для того, чтобы, не имея возможности отступить, необходимо либо победить, либо умереть». Известно о морально-идеологических принципах этого народа. В четвертой книге «Истории Геродота», рассказывая о знаменитой победе скифов над персами, Геродот упоминал об отказе тавров участвовать в этой войне, мотивируя свое решение тем, что зачинщиками этой войны были не персы, а скифы. Также добавляет значимости таврским бойцам момент, когда Гней Помпей, знаменитый противник Юлия Цезаря, похвалялся перед римским сенатом победой над таврами. А Историк Диодор Сицилийский сообщает о произошедшей в III веке до н. э. войне Боспорского царя Евмела с таврами, в которой последние отстояли свою независимость. Известно, что в конце II века н. э. тавры помогли Херсонесу в отражении нападения скифов, а значит, многовековое противостояние двух враждующих сторон наконец-то закончилось.

Суммируя все перечисленные сведения, становится понятно, что традиция, начало которой положил еще Геродот, оставалась определяющей во всей античной историографии и устоявшейся в репутации тавров как сильного и грозного соперника. Но нельзя исключать, что тавры лишь защищали от иноземцев-захватчиков свою родину, где жили их предки на протяжении тысячи лет (с XII века до нашей эры по III век нашей эры). Едва ли можно найти более сильную мотивацию для того, чтобы стать непобедимыми.

Подводя итоги, хочется заметить, что в культуре тавров было нечто глубокое и фундаментальное. Об этом напоминает и само это место, будто впитавшее их мифологически-поэтическое отношение к нему как к собственному дому, к своей крепости, и «цифровой код» ступеней, о котором культурологи и этнографы давно говорят как о сакральном, и собрали уже немало примеров использования числа «сорок» в различных культовых обрядах древних народов, и история жертвоприношений как неких древних магических операций, когда одно «царство» жертвует ради другого, и бинарные оппозиции «верх» и «низ», «правое» и «левое», кодирующиеся сегодня через символику «рай» и «ад» и осмысляющие силовой, энергетический потенциал этого места. Не случайно после посещения Караул-Обы у каждого ее гостя в корне меняется представление о Новом Свете и о Крыме в целом, и появляется новая, бесценная возможность другим глазами взглянуть на привычные очертания гор, окружающий мир и на самих себя как итог эволюции.